Нет! С ней что-то не в порядке. Женевьева на мгновение прикрыла глаза. Благодарение небесам, что этой ночью все кончится! Тристан де ла Тер очень скоро умрет! И она была не в силах сделать что-нибудь, чтобы помешать этому, ибо все в замке согласились, что это их единственный шанс вырвать победу из рук захватчиков.

– Миледи? – голос Тристана показался ей насмешливым и циничным.

– Сюда, – сказала она и остановилась у дубовой двери, ведущей в спальню. Она чувствовала его взгляд у себя на спине, когда открывала дверь. О, эти его темные, горящие глаза… которые пронизывали ее насквозь и заставляли дрожать от незнакомого доселе страха, нет не просто страха, чего-то иного, чего она совершенно не понимала, такого же сильного чувства, как и ненависть к нему…

Он вошел и остановился на пороге. Внутри у нее все горело. Это он разжег дьявольское пламя своим прикосновением… Даже одним воспоминанием об этом прикосновении… Она прикрыла глаза и молила Бога, чтобы Майкл и Томкин успели спрятаться в спальне за то время, пока она была на кухне.

Когда они вошли в спальню, Тристан даже не сделал попытки притвориться, что он не подозревает подвоха.

Он внимательно осмотрел комнату, лишь бегло взглянув на Женевьеву. Она заранее знала, что де ла Тер обыщет спальню, знала, что тайник найти почти невозможно, и все-таки нервничала.

А когда его поиски закончились безрезультатно, невольно слабая улыбка коснулась ее губ. Тристан тут же это заметил и насторожился еще больше. И хотя он никого не нашел, все равно ожидал какого-то подвоха и стремился раскрыть его. Он сцепил руки за спиной и принялся расхаживать по комнате, рассматривая обстановку на правах нового хозяина. В это время он чем-то неуловимо походил на лорда Эденби.

В самом центре комнаты на возвышении стояла кровать. Занавеси были наполовину раздвинуты, тяжелая парча отливала золотом и зеленью лугов в полумраке спальни. Деревянная рама была украшена искусной резьбой, изголовье же представляло собой настоящее произведение искусства. На нем были изображена сцена охоты. Огромные лошади, люди с развевающимися на ветру плащами, ястребы и соколы, распластавшие в полете крылья, могучий вепрь, пытающийся скрыться от облавы.

На некотором расстоянии от кровати располагался большой камин, выложенный таким образом, что создавал еще один угол в комнате. Угол этот выглядел очень уютно, так и приглашал посидеть у жаркого огня. Рядом с очагом стояли удобные кресла. Здесь рыцарь мог предаться размышлениям о своей даме, потягивая из кубка хорошо выдержанное вино, вглядываясь в яркое пламя.

Стены спальни были выбелены известкой, от пола и до высоты человеческого роста отделаны дубовыми панелями, на дальней стене висел гобелен.

Окна представляли собой не что иное, как бойницы, узкие и глубокие, но изнутри кладка была устроена таким образом, чтобы создать иллюзию изящества и не подчеркивать военное предназначение замка. Под окнами, вдоль стены расставлено несколько массивных сундуков, рядом с входной дверью находился тяжелый дубовый гардероб, также украшенный резьбой. Неподалеку от гардероба стоял туалетный столик, отделанный изысканной резьбой. Столик был уставлен флакончиками с розовым маслом и притираниями, на нем были разложены черепаховые гребни в серебряной оправе, и стояла шкатулка из янтаря. Рядом находился умывальник с красиво расписанным кувшином и тазом.

На всех креслах в спальне лежали мягкие вышитые подушки.

«Похоже, – отстраненно подумал Тристан, – что леди Женевьева Эденби привыкла к роскоши». Все в замке говорило о достатке и силе. От выступов в скале, служивших естественными укреплениями и до кладки стен из отесанного известняка, Эденби был обустроен с тщательной добротностью и основательностью. Когда лорд де ла Тер попал за стены замка, то понял упрямство этих людей, не желавших сдаваться и признавать себя побежденными. Замок Эденби – воистину неприступная крепость. Даже башня у ворот стены толщиной в шестнадцать футов у основания, пожалуй, больше, чем у самой неприступной крепости, которую ему до сих пор довелось видеть. Эденби просто поражал воображение своей мощью и прочностью постройки. Внутри замка было довольно много деревянных строений: жилые помещения для солдат и стражи, склады оружия и провизии, глубокие колодцы и кухни, где готовили еду для защитников стен и стражи. По краю наружной стены располагались равноудаленные друг от друга оборонительные башни, внутри наружной стены находилась еще одна, видимо более древняя, но очень хорошо сохранившаяся, окружавшая, очевидно, внутренние постройки и жилые дома.

Тристан еще не видел многого из того, что находилось внутри за крепостной стеной, только Большой зал и спальню Женевьевы, но и этого было достаточно, чтобы понять, что замок построен и для комфорта и, для обороны, причем гармонично сочетая в себе оба эти качества. Сэр Гэмфри рассказал ему о старой часовне, примыкавшей к Большому залу и являвшейся великолепным образцом могущества и красоты, с высокими стрельчатыми окнами, плавными изгибами каменных арок и сводов, красными бархатными дорожками, устилавшими каменный пол, мраморным алтарем и массивной кафедрой, вырезанной из цельного куска дерева, с изображением Св. Георгия, поражающего дракона.

«И теперь все это принадлежит мне», – подумал де ла Тер. Чувство невероятного удовлетворения и триумфа захлестнуло его. Награда станет законной, как только Генрих воссядет на трон.

Но вот Тристан возвращается к окружающей его действительности, и на него вдруг нахлынули воспоминания, столь тягостные, и вызвавшие такой резонанс в его душе, что если бы в эту минуту он находился здесь один, то просто согнулся бы от боли.

С какой радостью он отдал бы этот Эденби и все, что получил с того момента, как присоединился к Генриху Тюдору, только за то, чтобы повернуть время вспять! Чтобы оказаться в тот страшный день в своем замке и защитить Лизетту!

Ему на самом деле ничего не нужно из всего этого, он не хотел покорять этих людей, он не хотел смертей, ему не нужна эта чертова война! Внезапно Тристан осознал, насколько ему нравится замок Эденби! Он ведь никогда не сможет вернуться в свое поместье Бэдфорт Хит, туда, где все напоминает о смерти его бедной жены и всех близких.

Именно поэтому этот великолепный замок, расположенный в дикой и пустынной местности, должен стать для него наградой, прибежищем, домом. Он может жить здесь. Может быть, он даже найдет здесь покой и мир, если так будет угодно Богу.

У Тристана не было и тени сомнения в том, что Генрих Тюдор выиграет предстоящее сражение. Он был уверен так же в том, что жители замка не будут питать к нему ненависти слишком долго. У людей есть необыкновенное свойство приспосабливаться к новым обстоятельствам. Ведь граф де ла Тер не убивал Эдгара Эденби, тот погиб в сражении, отстаивая собственные убеждения. Это заслуживает только уважения. Ну, а что касается его дочери…

Тристан сжал зубы и, обернувшись, с нескрываемой неприязнью внимательно посмотрел на женщину, тихо стоявшую у него за спиной. Ее взгляд сулил непокорность и долгую борьбу, вряд ли она когда-нибудь изменит свое отношение к нему.